Название: Шарф в снегу
Переводчик: Сейм-4ан
Бета: Кана Го
Оригинал:
здесьРазмер: мини
Персонажи: В.Д. Гастер, Ториэль, упоминаются Санс, Папирус и Азгор
Жанр: джен, hurt-comfort
День в Снежнеграде выдался таким холодным, что ледяные уколы жалили череп Гастера и проникали во все открытые полости. Гастер плотнее укутался в шарф в попытке не позволить морозу забраться внутрь. Деревья, растущие вдоль дороги, раскачивались от бурана, который завывал, словно призывая его вернуться. Гастер вздохнул с облегчением, когда наконец показалась дверь в руины. Он останется на открытом воздухе, но, по крайней мере, не придется бесконечно поскальзываться.
Он плотно прижался спиной к двери, запрокинув голову, чтобы слиться с поверхностью. Он помедлил, переводя дыхание, в котором вообще-то не нуждался, прежде чем постучать по глыбе двери. Ответа не последовало, как, впрочем, и всегда. Во всём Подземелье было только одно место, куда Королева могла удалиться незамеченной. Ощущая камень тыльной стороной ладони, он постучал снова.
– Я не знаю, там ли ты, а если и там, то я знаю, что ты меня не понимаешь, – Гастер усилием воли опустил барьеры души, позволяя почувствовать хотя бы его эмоции. – Но есть кое-что, что я хотел бы тебе рассказать.
Он повернул голову к двери, пытаясь услышать хоть какое-то движение с другой стороны, но было тихо. Звуки из-за этой двери доносились очень редко. Гастер потер предплечья через рукава пальто.
– Извини, что не бываю здесь так часто, как раньше. Я мог бы не говорить, что теряю надежду, но это будет ложь, – он нервно рассмеялся. – А ведь раньше меня это не останавливало, да? Но кое-что случилось в моей жизни, – он скрестил руки на груди, глядя на тропинку между деревьями. – Теперь я отец.
читать дальшеГастер удивился, когда его душа заколотилась, пытаясь выдавить из глазниц магические слёзы, но не позволил ей этого.
– Два мальчика, а точнее, близнецы, скелеты. Я уверен, ты была бы от них в восторге.
На лице появилась такая искренняя улыбка, что он даже не попытался прогнать её.
Потом Гастер начал длинно и подробно рассказывать все, что смог вспомнить о детях: как смеется Папирус, каким потешно растерянным иногда выглядит Санс, как они оба шалят, как изобретателен Папирус, и как умен Санс. Он дольше, чем собирался, рассказывал о том, насколько впечатлен увлечённостью Санса наукой и какие надежды возлагает на его будущее. Тут в его разбитой душе всколыхнулась вина, и он столько же времени говорил о том, как поразительно ловко Папирус управляется с магией и как делает то, что даже он, Гастер, не в силах объяснить.
Он говорил о пикниках в Подземелье и о том, что закрытое пространство уже не беспокоит его так, как раньше, но, помолчав, добавил, что всё ещё намерен снова увидеть поверхность. Его рот дёрнулся, когда он начал перечислять всё, что должны там увидеть мальчики, даже если его не будет рядом.
Гастер потёр глазницы и судорожно вздохнул, снова ощутив холод. Потом он принялся рассказывать о самом Подземелье, где снова процветают монстры, и что подавленное настроение, в котором они так долго пребывали, наконец начало улучшаться. Он говорил о Гриллби и о том, как успешно работает его бар, и даже умудрился вставить словечко-другое о Герсоне, но не осмелился заговорить об Азгоре. И очень жаль, кстати, потому что хотелось рассказать Тори о том, как Азгор снова улыбается от всего сердца, и о том, что его младшенький, будущий наемник, присоединился к дозорным.
Колени дрожали от холода, поэтому Гастер втягивал голову в плечи, а потом и вовсе сел у двери.
– Т-Тори? – он не решался даже думать о ее имени, не говоря уже о том, чтобы произнести его вслух, но он уже достаточно наболтал, потому позволил имени прозвучать. – Надеюсь, когда-нибудь ты увидишь моих мальчиков, – сказал он, теребя край рукава пальто и зарываясь лицом в ярко-красный шарф, который дети для него сделали. – Надеюсь, если меня не станет, ты будешь рядом с ними… Кстати, юмор у Санса такой же кошмарный, как у тебя. В общем, мы с Папирусом такой юмор не понимаем, но иногда... он как ляпнет что-нибудь, и я так и слышу, как ты рыдаешь от смеха, – Гастер подтянул колени к груди. – Я скучаю по тебе, Ториэль, ты не представляешь, как часто я думаю о тебе с... – он помолчал, опустив подбородок на колени, – с твоими детьми, я и вполовину не такой хороший родитель, каким была ты.
Гастер знал, что она не понимает его испорченного шрифта, но не мог отделаться от ощущения, что их односторонний разговор вышел неловким.
Гастер потёр лицо и тут же пожалел о своём решении, оцарапавшись намерзшим между суставами льдом.
– Что ж, полагаю, вот и конец очередного раунда «Гастер болтает с дверью и притворяется, что не ведет себя как псих», – он оттолкнулся спиной от монолитной двери и поднялся на ноги, – береги себя, ладно?
Приложив ладонь к двери, он закрыл глаза, надеясь услышать хоть малейший намёк на то, что она действительно там. Затем опустил руку и повернулся лицом к дороге.
– Я постараюсь приходить почаще. Чтобы болтать с дверью у черта на куличках, – он почесал голову.
– Ты счастлив?
Гастер вздрогнул и снова повернулся к двери – должно быть, ему почудилось. Тёплый, но грустный тон наполнил его такой болезненной ностальгией, что он, должно быть, вообразил, будто голос реален.
– Постучи один раз, чтобы сказать «да», и дважды, чтобы сказать «нет», – её голос был твёрдым, но в нём слышалась дрожь, словно она старалась говорить с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала.
Гастер крепко сжал кулак и сильно, но так, чтобы не нанести вреда, стукнул по двери единственный раз.
- О Гастер, я так рада слышать это, – звук голоса Ториэль был настоящим и искренним. – Прости за то, что я никогда не отвечала тебе, – её голос дрогнул, – я так сердилась! Я не хотела, чтобы меня нашли, так что я… я…
Гастер колотил в дверь быстрыми двойными ударами, пока сбившееся дыхание Тори не превратилось в мягкий смех.
– Полагаю, это означает, что ты не в обиде на меня?
Он стукнул один раз, и ему не нужно было видеть Ториэль, чтобы догадаться, что она улыбается. Сколько времени прошло с тех пор, как Гастер слышал её голос? Костям больше не докучал холод, когда он вернулся на прежнее место под дверью. Гастер выпустил небольшую струйку магии, чтобы та текла через кости как полагается. Ториэль, наконец, снова заговорила с ним, и он не собирался упускать ни единого мгновения беседы.
Так они и разговаривали, насколько возможно было говорить через дверь. Ториэль вела разговор, время от времени останавливаясь, чтобы задать Гастеру вопрос, на который он мог бы отстучать ответ. Приведя в порядок их старый дом, она отправилась в добровольное изгнание и осталась в руинах. Тамошние монстры избегали её, потому что она напугала их при первой встрече. Ториэль жаловалась, что стареет, хотя знала, что это не так, и много рассказывала о тех рецептах, которые ей ещё предстояло попробовать, и о тех, которые ей уже вконец надоели из-за ограниченного выбора ингредиентов.
Она выдохнула с облегчением, радуясь, что есть с кем поговорить.
- Хотелось бы мне понять твой язык, Вингдингс. Я почти разобралась в нем перед тем, как ушла!
Гастер постучал дважды, и Ториэль оглушительно расхохоталась, задыхаясь от смеха и сбрасывая годами копившееся напряжение. Гастер почувствовал, как серый туман, постоянно окутывавший его душу, растворился в звуке её смеха.
– Просто ты казался таким счастливым. По-моему, раньше ты таким счастливым на трезвую голову не был, – поддразнила она.
Гастер усмехнулся: тут ему пришлось согласиться с нею, хотя откуда ей знать, что он не пьян? Он посмотрел на руки. Как бы объяснить? Гастер закрыл глаза, позволяя магии развернуться в костях до уровня бластера, и, мигнув, отправил магические снаряды на другую сторону двери. Пульсация чар сразу же пробралась в самую его суть, отнимая у магии силу, но он сосредоточился сильнее.
Гастер услышал, как Ториэль ахнула, и понял, что на ее стороне появилось хотя бы что-то, оставалось лишь надеяться, что рука. Его узкие кости напряглись, распираемые струящейся внутри силой, которой он изобразил надпись: «с-ы-н-о-в-ь-я». Содрогнувшись, он выпустил атаку и расслабился от нахлынувшего облегчения. Перед глазницами поплыло, потом картинка снова обрела четкость.
Ториэль долго молчала.
– У тебя… У тебя есть дети?
Гастер стукнул один раз, и Ториэль восхищённо взвизгнула.
– Ох, ты должен рассказать мне всё про них, Дингс! – её радость потускнела, – хотя ты, наверное, уже… И пожалуйста, не пытайся снова призвать свои снаряды: по тому, как они мерцали, было похоже, что тебе это вредит.
Только она умела так переживать за других. Материнское утешение, что грозится прогнать всю темноту.
Гастер стукнул единожды. Он снова опустил голову, пытаясь придумать, как все объяснить. Даже если бы он знал, что сказать, все равно не смог бы перевести. К счастью, Тори уже придумала решение.
– Так они твои?
Гастер стукнул один раз с выражением любопытства, которое она не могла видеть. Само собой, это были его дети. Он нервно теребил пальцами край шарфа. Ториэль обратила внимание, что стук был быстрым и тихим.
- Я имею в виду… Тебе их кто-то родил?
Гастер постучал дважды. Ему до смерти надоел этот вопрос, так часто его задавали, в том числе желая поддразнить. Ториэль быстро продолжила, не позволив ему зациклиться на этом:
– Приёмные?
Он стукнул один раз, но еще прежде, чем его костяшки коснулись двери, Ториэль задала следующий вопрос:
– Они скелеты?
Единственный удар.
– О, уверена, они очаровашки!
Гастер стукнул единожды: это не был вопрос, но его стоило подтвердить. Ториэль рассмеялась над тем, что он счёл необходимым подкрепить её утверждение ответом.
– Вингдингс, я так рада за тебя.
На миг опустилась пронизанная лёгкой меланхолией тишина, а потом Ториэль продолжила задавать вопросы. Она начала строить догадки о детях, что было трудно без имён, но не мешало ей пробовать.
Время летело совершенно незаметно, пока кости Гастера не начали стучать об дверь.
– Ой-ой-ой, Вингдингс, холодно там? – Ториэль помолчала. – Это ветер? Господи, что ты себе думаешь? Надеюсь, что ты, по крайней мере, тепло одет.
Он стукнул один раз, выбивая лёд из рук.
– Ступай домой к своим мальчикам! – велела Ториэль, и Гастер усмехнулся, поднимаясь.
– До свидания, – он улыбнулся двери.
– Эй, Вингдингс? Приходи поскорее в следующий раз, хорошо? – Гастер услышал, как Ториэль оперлась о дверь, чтобы встать, – не могу обещать, что я буду здесь, но если буду, то с огромным удовольствием поболтаю с тобой еще.
Он стукнул единожды и улыбнулся, почувствовав, как она стукнула в ответ в том же самом месте. Гастер знал, что не сможет никому рассказать об этой встрече, но все равно был безмерно счастлив.